Лучшее в моей жизни северное сияние.
    (Вспомнились наши походы по Хибинам, по Уралу. Вот и сочинил почти правдивую историю).

«Не втолковать сидящим дома,
Это им просто незнакомо,
Сердцем уходим отогреться на мороз. . .»

  Тёмный предрассветный час. Палатка среди зимнего леса. Из палатки слышен храп. Внутри палатки три тела, пытаясь сохранить тепло, плотно прижались друг к другу. С высокой сосны сорвался и бабахнул оземь большущий блин снега.
  Димка, лежащий посередине, заворочался.
- Спи, давай. Темно ещё, - мычит сквозь усы Кирилл.
- Угу, а когда светло-то будет? К обеду? Дай вылезу, надо мне, - это я ворчу и ужом пытаюсь выкарабкаться из общей спарки.
  Кряхтя, начинаю нашаривать в спарке припрятанные ботинки и бахилы.
На ночь мы не раздеваемся. Лишь обувь скинем, но не снаружи спальника, а внутри. Так и спим. Ботинки мешаются, конечно. Но по-другому нельзя. Димон как-то оставил их снаружи, так всё утро вокруг костра с ними крутился. Они скукожились, и никакими силами их было не обуть.
  Вылез я из палатки и отметившись у сугроба, метнулся к елкам. Тороплюсь наломать хворосту. Ооо, как же холодно! Явно за двадцать.
  За спиной зашуршала палатка. Это Кирилл выкарабкивается. Не торопясь, похрустывая снегом отправился в лес и пропал.
  Я пытаюсь разжечь хоть какой-то костерок. Вот вспыхнули веточки. Я подбросил оставшихся в заначке угольков. Потихоньку пошло дело. Смотался еще за мелочью. Подкинул.
  Из-за столетних елей появился Кирюха с тремя сушинами. Каждая метров по семь.
- Да этого нам на день хватит! Молодец.
Вскоре забурлила вода в каннах. Заварили чайку. В другой канн бросили овсянки с изюмом.
- Эй, соня! Минут через пять каша будет. Подъем!
  Димка закопошился. Матерится, но встаёт. Знает, что каша долго ждать не будет. Она либо сгорит, либо заледенеет.
- Чего вы так рано подскочили? Сколько щас? Часов шесть?
- Восемь почти.

  Попрощавшись с очередной стоянкой, встаем на лыжи, и чуть согнувшись под тяжестью столитровых рюкзаков, выдвигаемся в сторону розовеющего горизонта. Идти не очень сложно, наст достаточно плотный. Держит.
  Над розовой полосой заголубело. Скоро совсем расцветет. А сейчас если оглянуться, то на западе еще видны бледные звёздочки и полупрозрачный серп месяца.
  Слышно только наше дыхание и скрип снега. Природа спит. Или, притворяется? Вон следы чьи-то под ветками! Прямая строчка – это лиса пробежала. А те петельки – мышка накрутила.
Фррр!!!Фррр! – две белые полярные куропатки взлетели прямо из сугроба в двух шагах от нас.
- Во, напугали, черти!! Может, перекурим.
- Давай.
  Плюхаемся на рюкзаки, отдыхаем. Кирилл закуривает. Димка возится с термосом. Я достаю перекус. Пьем горячий сладкий чай с халвой и курагой. Но засиживаться мороз не дает. Максимум пять-десять минут на отдых.
  С тремя перекурами добрались до подножия перевала. Перед нами недавно, судя по следам, прошла команда и оставила ступени. Здорово, нам не нужно их рубить.
  Триста метров подъёма (по вертикали). И вот он счастливый миг. Ты наверху. Впереди длиннющий спуск в долину. А видимость, какая! Километров на сорок вперед видно.
  За перевалом небольшое ущелье с мрачным названием. Ущелье Мертвых. По преданию лопари заманили сюда шведов, да тут их и похоронили под лавиной.

  Мы же благополучно минуем это место. Впереди слепящий белый снег, голубое небо и семь километров относительно пологого спуска. Вот только солнышко за день в некоторых местах нагрело снег. Поэтому покров стал неоднородный. Так что без падений не обошлось. Вот представьте, несётесь с рюкзаком на неповоротливых туристических лыжах. Неожиданно лыжи уходят под снег. Сначала по щиколотку, затем по колено. И вот вы уже пашете носом склон. А сверху ещё и рюкзак вас добивает.
  Отплевываешься, ищешь очки, вытряхиваешь отовсюду снег и снова вперед.

  Стоянка в долине замерзшей реки. Елочки-красавицы в пушистых шубках с капюшоном. Снег ещё искрится. Дров достаточно. А это самое сейчас главное. Температура падает с той же скоростью, с какой солнышко закатывается за горизонт. Еще полчаса назад на поляне было градусов десять, а сейчас точно ниже пятнадцати. Что к ночи будет?
  Калорий на морозе сгорает ужас сколько. Поэтому рацион у нас весьма калорийный. Сало, макароны, тушенка, халва и шоколад. За вечер чаю выпиваем литра по три. За шесть-то часов можно и не столько выпить.
- Да, да. И лучше не чая.
- Не чая, мы с вами после выпьем. А сейчас ребята – только чай.

  ****
  На улице такой калотун, что от костра не отойти. Да ещё ветер поднялся. Чтобы согреться – строим вокруг костра и вытоптанной полянки снежные стены. Это чтобы не дуло и внутри снежного кратера хоть немного тепла оставалось.
  Пора ложиться, завтра снова трудный день. Тридцать километров пути, а ещё два перевала. Димка полез в палатку. Одновременно мы там не развернемся. Тесно.
  Димка устроился, теперь моя очередь. И вот только я стянул с себя бахилы, Кирилл кричит:
- Эй, гляньте! Да вылезайте вы быстрее. Смотрите какое сияние!

  Мы уже видели с Димкой и Кириллом северное сияние, но такое в первый раз. Обычно это заблудившиеся сгустки света, резко перелетающие с одного места на другое. Как будто ищут что-то, как будто заблудились. А сегодня было настоящее многоцветное полярное сияние. Небо - Большой чёрный экран, а на нём, занимая треть неба, ожившая световая феерия. Извивающиеся малиновые змеи переплетаются с жёлтыми и изумрудными. Всё это шевелится. Удаляется, приближается. Колдует.
Мы стоим, смотрим, терпим становящийся нестерпимым мороз, но уходить не хочется. А ведь замерзнуть можно.
Три черные фигуры прыгают на месте и радуются как дети.
- Ребята! Димка, Кирюха, я этого никогда не забуду!